Изверг - Страница 79

К оглавлению

Малосрочник — он теперь улыбался — с довольным видом прошептал в нависшее над ним лицо:

— Еще как знаю. Еще как знаю. Насильника. Мерзкого, вонючего насильника. Теперь он больше не будет трахать малышей.

Дверь отделения распахнулась. Пятнадцать человек. В касках с забралом, со щитами.

Отряд быстрого реагирования полукругом выстроился перед заключенными.

— Вам известно, каков порядок!

Йохум оттолкнул Малосрочника. Посмотрел на гребаного вертухая, который лупил дубинкой по столу и орал:

— Без базара! Вы знаете порядок! По камерам, живо, один за другим!

Стоявшие дальше всех в коридоре уходили первыми, по очереди. Двое охранников шли позади и запирали двери, после того как зэки входили в камеры. Потом к открытым дверям молча двинулись те двое, что стояли на кухне, в отделении вообще стояла мертвая тишина. Затем отдававший команды охранник указал на диван, на картежников:

— Ты.

Сконе встал, уставившись на ненавистных вертухаев, сделал непристойный жест и вышел из-за стола.

— И ты.

Охранник указал на Малосрочника. Тот не встал.

— В камеру.

— Еще чего!

— Живо!

Малосрочник встал. Но вместо того чтобы пройти в коридор, а потом в камеру, наклонился, схватился руками за стол и перевернул его на охранников в черной форме. Карты разлетелись по комнате, приземлились у ног спецотряда. А Малосрочник вскочил на диван и ловко сиганул к большому аквариуму у стены.

— Гребаные фашисты-вертухаи! Что, уже и в мулле поиграть спокойно нельзя, а? Ну ладно, сволочи, сейчас вы у меня попляшете!

Продолжая орать, он уперся руками в стеклянные стенки аквариума и навалился на него. Четыреста литров воды хлынули на охрану, когда прямоугольный сосуд полетел на пол. Прежде чем первые в касках успели добраться до Малосрочника, он ринулся к бильярдному столу, схватил со стены кий и, как сумасшедший, начал размахивать деревянной палкой, ударил первого подбежавшего к нему, крепко угостив его по шее. Потом помчался к караулке, распахнул дверь, запер ее за собой и вдребезги разнес кием все, что попадалось на пути: телевизор, коммуникационное оборудование, холодильник, лампы, цветочные горшки, зеркала. Пятеро охранников пытались тем временем выбить дверь и через несколько минут вломились в караулку, с поднятыми щитами, чтобы защититься от длинного оружия Малосрочника. Окружили его со всех сторон, отрезав пути побега.

Командир отряда быстрого реагирования остался в коридоре, у разбитого аквариума.

— Держите его там! — скомандовал он. — Отправим его вниз, в карцер!

В коридоре по-прежнему ждали четверо заключенных, которых не успели вывести и запереть в камеры. Они наблюдали за безумной выходкой Малосрочника, за его бегством, за погоней. Йохум раздраженно смотрел на него через пуленепробиваемое стекло караулки, на вертухаев, стоявших вокруг. Потом повернулся к Драгану, коротко шепнул что-то на ухо. Драган кивнул, он все понял. Неожиданно он подбежал к одному из вертухаев, стоявших возле караулки, и со всей силы пнул его между ног. Вертухай упал, остальные обернулись. Секунда замешательства. Йохум только того и ждал. Треснул в висок вертухая, стоявшего ближе всех, быстро шагнул к караулке. Прорвался сквозь стену охранников вокруг Малосрочника, стал рядом с ним.

Малосрочник улыбнулся, закричал:

— Черт подери, Йохум! Черт подери, чавон! Ну, теперь этим свиньям несдобровать!

Малосрочник повернулся к вертухаям, размахивая бильярдным кием, он снова почувствовал себя сильным, ведь рядом еще один заключенный. Он даже не успел заметить движение руки Йохума, только ощутил кулак — сначала на лице, потом в солнечном сплетении. И со стоном согнулся пополам.

— В чем вопрос!

Йохум набросился на согнутое тело, крепко зажал под мышкой его голову и с разбегу впечатал ее в стену. Малосрочник отрубился, когда к ним подоспели охранники.

•

Эверт Гренс захлопнул дверцу машины. Обернулся к коллеге и покачал головой.

— Это никогда не кончится. Все лето испоганили. Никак не успокоятся.

Свен Сундквист смотрел в землю. На камень, который ему хотелось пнуть.

— Я сказал Юнасу, что все закончилось. Что отца посадили. Что его подержат там некоторое время, а потом снова выпустят. Юнас сказал, это клево. Именно так и сказал. Клево, что этого папашу наказали, это справедливо, как справедливо и то, что он снова выйдет на свободу, ведь сперва убили его дочь. Не знаю, что говорить теперь. Он наверняка уже все знает. Слишком много новостей по телевизору показывают.

Они подошли к стене. К небольшой двери рядом с главными воротами. Эверт нажал на звонок.

— Да?

— Гренс. И Сундквист. Городская полиция.

— Я вас узнал. Проходите.

Они прошли через внутреннюю парковку тюрьмы к главному караульному помещению. Там снова сидел Берг, он помахал им: мол, проходите.

В просторном вестибюле они остановились. Отсюда уже недалеко, они зарезервировали одну из комнат свиданий, расположенных совсем рядом. Дверь была открыта, они вошли. Помещеньице не ахти. Эверт только головой покачал, кивнув на пластиковую пленку поверх кровати, на рулон бумажных полотенец на столе, даже подумать противно, что придется сидеть в комнате, где заключенные раз в месяц на час встречались с женами и трахали их, отгоняя самые мучительные свои страхи. Они перенесли стол на середину комнаты, по одну сторону поставили два стула, вернулись в вестибюль, принесли еще один стул, который поставили по другую сторону. Кассетный магнитофон на столе, по бокам два микрофона.